КОНТУР

…Ровно в 10:00 Самуил Альц возвращался после бесполезного обследования близлежащих домов. Вид босоногого бодрячка в летах с бутылкой виски и с пляжными тапочками в руках, снующего челноком то в подъезд, то на улицу, определенно привлекал внимание многолюдных дворов (принципиальное отличие Израиля от США). В целях частичной маскировки Альц выбросил постылые шлёпки в мусорный контейнер в злополучном подъезде…
…Сидящий в палисаднике перед домом пенсионер, ветеран Моссада Ари Коен сразу обратил внимание на скачущего взад-вперед, сверкающего голыми пятками, с непонятными предметами за пазухой подозрительного типа. Когда подозреваемый в очередной раз вышел из подъезда без предмета за правой пазухой, бдительный Ари набрал на мобильнике номер полицейского участка и сообщил о странной личности, подбросившей в дом № 12 по улице Герцля какой-то свёрток…

…Подходя к знакомому подъезду, Сёма задумался уже над другой альтернативой – на ту ли улицу он попал… Чтобы убедиться в безосновательности такого опасения, Альц повторил свой путь к винно-водочному маркету и обратно. Всё это он проделал, продолжая вызывать здоровый интерес прохожих. Сидевший на скамеечке в палисаднике гриб-боровичок лет за восемьдесят даже поднялся с места и на скрипящих от ревматизма ногах проводил Альца в тот же подъезд.
Удивлению Сёмы не было предела, когда вместо захламленного ящиками и стройматериалами вестибюля он увидел чистый и аккуратный холл, явившийся ему час тому при выходе из лифта. «Чудеса какие-то!» – ошарашенно вздрогнул Альц. В его голове случился полный сумбур: сменив за несколько дней четыре адреса, он уже толком не помнил, на каком этаже и в какой по номеру квартире живут Гала, Мила, Солик, Гриша…

Впрочем, этажи Сёмчик помнил – третий, четвёртый и шестой. А вот с номерами квартир…
«Придётся проверить все версии», – горестно вздохнул Альц и направился к лифту. Третий этаж, где ему не открыли на его стук, Сёма решил игнорировать. «Начну сверху, с шестого, и так, по стояку, пройду все три квартиры…»

…Арон Грубершмац, достаточно известный в городе лойер, занимался чтением экспертизы по запутанному делу, когда раздался неожиданный звонок в дверь. Арон никого не ждал. Более того, он никогда не давал свой домашний адрес клиентам. Заглянув в дверной глазок, Грубершмац удивился ещё больше: на площадке стояло какое-то странное существо – достаточно зрелого возраста мужчина, босой, с бутылкой неопределённого содержания в руке.
– Кто там? – спросил хозяин на иврите.
В ответ непрошеный гость на ломаном английском понес околесицу о том, что он заблудился в этом доме и что ему нужен какой-то Гершбойм, который, предположительно, живёт в этой квартире. Прервав на полуслове косноязычную белькотню пришельца, Арон решительно отрезал:
– Нет здесь такого. Ищи в другом месте.
После этого он вернулся к экспертизе по делу о грабеже квартиры средь бела дня. Происшествие с незваным гостем напомнило ему материалы дела… Поколебавшись несколько минут, Грубершмац всё же решил принять меры. Прежде всего он нажал кнопку тревожной сигнализации в доме, а затем позвонил в полицейский участок…

Кульминация

…Дежурный по полицейскому участку сержант Хаим Шиксебух писал докладную руководству о происшествиях за прошедшую ночь, когда по «горячему телефону» участка раздался звонок. «10:05», – привычно отметил Хаим время звонка. Звонил Ари Коен – надоедливый старикашка из «бывших», постоянно проявляющий бдительность по каждому пустяку. Коен буквально изводил своими подозрениями полицию и страшно всех «достал». Выслушав очередной «бзик» «пикейного жилета», Хаим привычно ответил: «Немедленно принимаем меры», – и мысленно послал его ко всем чертям.
Беспечности у сержанта поубавилось, когда из того же  дома через три минуты позвонил известный полицейским своими громкими делами адвокат Грубершмац и сообщил о подозрительном субъекте со странной манерой поведения.
Опытный коп Хаим понял, что дело нечисто – здесь явно запахло жареным. Похоже, на этот раз «всевидящее око» отставного моссадиста не сплоховало. Шиксебух связался по радиотелефону с находящимися в непосредственной близости к указанному адресу полицейскими машинами. Передав бойцам исходную информацию, заинтересованный Хаим сам захотел разобраться с этим странным происшествием. Его интерес подогрел третий в течение десяти минут звонок от жильца того же дома, из которого следовало, что в здании вот уже пять минут звенит тревожная сигнализация и проживающие боятся выйти из своих квартир, опасаясь теракта…

…Командир штурмовой группы в составе трёх бойцов (по российской классификации «омоновцев»), получив в 10:16 информацию от дежурного Хаима, включил воющую сирену и,  обгоняя городской трафик, помчался по указанному адресу. Бойцы проверили боекомплект, а командир мысленно смоделировал схему захвата предполагаемого террориста…
…Получив резко отрицательный ответ из квартиры на  шестом этаже, Сёма направился к лифту, чтобы спуститься на четвёртый. Вызванный Альцем лифт, не торопясь, минут через пять начал своё движение, когда вдруг раздался оглушающий визг, звон, гром непонятного происхождения. Лифт замер между этажами, гулкое помещение лестничной клетки заполнила невыносимая для обычного уха какофония.
«Черт знает что! – ошарашенно подумал Самуил. – Не было печали – черти накачали. Звонят, как на пожар. А может, это пожар и есть? Сбегу-ка я по лестничному маршу вниз, от  греха подальше…»
И Сёма, звонко шлепая босыми ножками по глянцевому полу, рысью ринулся в направлении ставшего в какой-то мере уже родным вестибюля.
В холле было чисто и безлюдно. Звон стоял и здесь, но спасительная входная дверь успокоила Альца. Надо было что-то предпринимать. Лучше всего бы позвонить, но номера телефона Гали он не помнил. В его памяти остался лишь телефон живущей в Кирьят-Гате Галиной сестры Милы.

«Придется звонить Миле», – решил Сёма так уверенно, как будто в его кармане лежал телефон… Счастье, наконец, выдало ему подобие улыбки – в вестибюль вошел первый за все утро жилец. Обращение по-русски на молодого человека вполне советской внешности не произвело никакого впечатления. И лишь когда Альц повторил свою просьбу на азохнвэй английском языке, парень понял, чего от него хотят. Набрав необходимый номер, он передал мобильник Сёме и тут только увидел Сёмин босоногий с бутылкой виски экстерьер.
– Алло, Милочка, это я, Сёма.
– Сёмочка, родной, как дела, как путешествие, как впечатления? Я уже за тобой соскучилась. Мы тут всё вспоминаем…
– Милочка, алло, Милочка, послушай… Остановись, родненькая! Я звоню с чужого телефона. Я, смешно сказать, заблудился в трех соснах и не могу попасть в квартиру Гали.
– Что? Ты потерялся? Вэй из мир! Как это случилось, как они могли отпустить тебя одного? Ихн зей махн а ипы! (Я им покажу кузькину мать!)
– Да не шуми ты и не паникуй! Лучше назови мне Галины номера дома и квартиры.
– Номер дома? Квартиры? Я их не помню – мы всегда добираемся к ним по памяти.
– Оцым!.. Она не знает адрес сестры! Час от часу не легче. Послушай, Милочка, мне уже неудобно задерживать чужой телефон – позвони Гале и пусть она выйдет мне навстречу.
– Хорошо. Никуда не девайся. Стой на месте… Шлымазл! – не выдержала добрая душа.

Милочка тут же набрала Галин домашний. Номер не отвечал. Она позвонила сестре на работу. Молчание. Следующий звонок шурину Саше. Сбивчиво объяснив ситуацию ничего не понимающему из этого сумбура родичу, Мила сбагрила ему заботу о пропавшем дядюшке. Встревоженный Саша начал звонить по домашнему, по сотовому Гале. Никто не отвечал. Сашина тревога усилилась…
…Поскольку ее компьютер был подключен через домашний телефон, увлеченная отбором нужной информации Галка скомандовала сыну не поднимать трубку звонившего, как назло, беспрерывно телефона, пока не закончит работу. Мобильник так и вовсе лежал на кровати в спальной, и его слабый писк поглощала мягкая королевская постель… Телефон продолжал разрываться на части, но Галя была спокойна, как сфинкс:

– Чай не пожар. Позвонят попозже. Успеется…
…Милочка – человек добрый, приветливый и общительный. Хоть она и передала беспокойство о госте шуряку, ей, тем не менее, не терпелось с кем-нибудь обсудить это происшествие. Муж Марик на работе, его эти мансы не волнуют.
– Позвоню-ка я тетушке Люсе в Штаты. Расскажу о приключениях ее братца…
…В Орегоне было еще раннее утро, когда вдруг раздался телефонный звонок. Со сна Люся не узнала голос в трубке, а потом, уже узнав Милу, ничего не могла понять из того, что  та ей говорила.
– Люсенька, привет! Как дела, как здоровье Бори? Слушай сюда – у нас тут а ыбершрек (испуг). Сёма потерялся. Как потерялся? Нет, ты не поняла – не совсем потерялся, а только возле дома. Да нет, он живой-здоровый, но босой и не может попасть в квартиру. Да нет же, никто его не грабил – он сам потерял туфли… Как потерял? Ты что, не знаешь Сёму? Скажи спасибо, что только туфли, а не штаны. Чего ты меня ругаешь? Это я, что ли, выпустила его одного за дверь? Так что все вопросы к Гале. Где он… Торчит где-то во дворе, потому что Галин телефон не отвечает. И вообще, тетушка, лоз мэх уп мыт дан Сёмы (оставь меня в покое со своим Сёмой). Мне пора на работу. Целую, бай!
…Сёмка прикинул: пока Мила позвонит, пока Галя сойдет вниз и найдет «пропажу», пройдет от силы пять-шесть минут. Прошло пятнадцать минут, потом двадцать…
«Что-то не то… Все же я, наверное, ошибся подъездом», – уже с нарастающей досадой подумал Самуил и вышел из вестибюля во двор. До этого, понимая, что он не сможет никому толком объяснить причину своей босоногой старости, Сёма забрался в мусорный контейнер и с трудом извлек оттуда живописные тапочки…

И чем же всё закончилось?

…Машина с омоновцами и коп Хаим подъехали к дому № 12 по улице Герцля почти одновременно. Вышедшая из авто штурмовая группа и сержант Шиксебух сразу узрели Альца. Его облик полностью соответствовал описанию опытного моссадиста Ари и информации лойера Грубершмаца. Опытные, знающие свое дело оперативники, убедившись, что  Альц безоружен (бутылка виски в руке не в счет), зашли на  Сёму с четырех сторон, и не успел тот глазом моргнуть, как обнаружил себя сидящим между двумя гвардейцами на заднем сиденьи полицейской машины, которая увозила его в  участок. На часах было 10:37, операция по обезвреживанию длилась три минуты.
Отставной моссадист Ари Коен из глубины двора и известный лойер Арон Грубершмац из окна собственной квартиры с удовлетворением наблюдали, как умело и профессионально полицейские провели операцию по задержанию подозрительной личности. Каждый из них испытывал законное чувство выполненного гражданского долга.

…Допрос в полицейском участке вел сержант Шиксебух.
– Назови свое имя, – на иврите потребовал служивый.
Сёма молчал.
– Ты говоришь на иврите? – переспросил Хаим.
Сёма молчал.
– Do you speak English? – угадал сержант.
Здесь Альц засуетился – к нему возвращалась жизнь.
– O, yes! – с легким техасским акцентом почти прокричал Сэм и стал сбивчиво объяснять происходившее с ним. Послушав минут пять путаную тарабарщину и ничего из нее не поняв, Хаим начал задавать Альцу конкретные вопросы.
– У кого ты гостишь, как его зовут?
– У Саши и Гали Гершбойм, – Сёма назвал Галину девичью фамилию, под которой она уже не проживала четверть века.
Хаим проверил – такие в этом доме не проживали.
– Какой домашний телефон?
– Не помню… Но я знаю номер телефона их родственницы. Позвоните туда.
Хаим набрал Милин телефон. Тот молчал – Милочка уже умчалась на работу.
– Что с тобой произошло?
Сёма скороговоркой из английских, русских и идиш слов начал пересказывать свою эпопею, ежеминутно тыча под нос сержанту свои драные тапочки – единственное вещественное
доказательство события. Коп Хаим внимательно слушал задержанного, пытаясь правильно его понять и ловко уворачиваясь от шлёпок, которые тот упорно старался ему всучить. В конце концов, опытный страж порядка понял, что Альц никакой не террорист, а обычный недотёпа. Как ни странно, утверждающий, что он гражданин Соединенных Штатов.
Теперь уже перед сержантом стояла задача, как отделаться от несостоявшегося правонарушителя. Отпустить его на все четыре стороны? Тогда он уже точно потеряется. И надолго… Придется отвезти его к дому № 12 по улице Герцля.
С другой стороны, везти задержанного из полиции босым? Гражданина дружественной страны? Неудобно…
Оставив на несколько минут Альца одного, сержант вышел в соседнее помещение, где была небольшая кладовка с забытыми в полицейском участке вещами. Перебрав имеющееся там шмотьё, Хаим нашёл лишь одну пару мало-мальски подходящей Альцу по размеру обувки. Это оказались балетные тапочки, забытые впопыхах попавшим случайно по пьяному делу в участок солистом балета.
– Ану, примерь это… Всё же лучше, чем босиком…
Альц натянул на свои изрядно почерневшие от пыли, с довольно пышной, цвета поздней осени, растительностью конечности белые тапочки и кокетливо «сделал ножкой». Балетные тапочки сидели на Сёмке, как влитые.
– Беседер! – удовлетворенно завершил процедуру примерки Шиксебух. – Поехали, Самуил, домой.
…Встревоженная Милиным звонком, тётя Люся сама решила перезвонить в Тель-Авив и выяснить детали происходящего. К тому времени Галя уже извлекла из Интернета всю информацию, и домашний телефон зажил обычной жизнью.
– Алло, Галя, это ты? Что у вас там происходит?
– Люсенька, привет! У нас всё замечательно, – радостно откликнулась ничего не подозревающая Галя.
– Какое там замечательно?! Где твой гость Сёма? Что вы там с ним сделали?
– Ничего, всё в порядке. Вчера поездили по городу, сходили в ресторан. Сейчас он пошёл прогуляться в винный магазин – ему захотелось «поправиться» после вчерашнего.
– Пропойцы! Шикирем! У вас в голове только напиться в кабаке и «поправиться»! Мне только что звонила Мила, что Сёмка потерялся и не может попасть домой. А у тебя «всё замечательно»! Газлунем, идите, найдите долбанного дядю, пока он не выкинул ещё какой-нибудь номер!

Галя вдруг сообразила, что и впрямь Сёма отсутствует уже почти два часа. А в ликёрный магазин ходу туда и обратно от силы тридцать минут. Тут же раздался звонок Саши:
– Что там у вас происходит? Куда девался твой любимый дядя, чёрт его побери, и чтоб он был здоров одновременно? Я еду срочно домой, а ты пока выйди посмотри, что там во дворе…

…Подъехавший к дому № 12 полицейский автомобиль встречала Галина семья в полном составе. При виде вышедшего из машины дяди Сэма в белых балетных тапочках на босу ногу глаза домочадцев округлились и в таком состоянии оставались, пока коп Хаим передавал Самуила из рук в руки родственникам.
– Получите вашего родича в целости и сохранности, – на иврите обратился к Гале сержант. – В следующий раз выводите своего гостя на прогулку на длинном поводке. В этом случае и у вас, и у полиции будет меньше головной боли…
…В оставшиеся до отъезда дни всё свободное время Галя провела за любимым занятием – вязанием. В день отъезда она торжественно вручила дяде Сэму шикарные вязаные лапти из разноцветных шерстяных нитей.
– Вот тебе, дорогой Сёма, мой подарок в память о днях пребывания в нашем Израиле и вместо тех тапочек, которых ты так трагично лишился на улицах Тель-Авива. Носи на здоровье много лет – уж они-то не расклеятся и даже не спадут с ноги.
И помни, где тебя обогрела полиция, и где тебе напоследок всё-таки «сплели лапти»!